Травмированные взрослые небезопасны для детей. Потому что дети, это такие товарищи, которые тыкают в нас и ловко попадают в триггеры. Травмы срабатывают и взрывается… бешенство, страх, боль, беспомощность - все разом. Потеря контроля над собой, реакция не на реальную ситуацию, а на старую травму.

Казалось бы, травмы у всех индивидуальные, но есть целый ряд травм, которые есть у большинства из нас. И связаны они с детством, т.е. с одной стороны, они успели созреть в этакий нарыв в душе, и при этом адаптироваться, замаскироваться, мы и думать не думаем, что там что-то болезненное внутри есть; а с другой, это связано с детством, а работаем мы с детьми, детей много, разных ситуаций тоже - риск срабатывания триггера - выше.

И беда со всеми этими триггерами в том, что самому на ровном месте практически невозможно отследить, что реакция не соответствует ситуации. А когда речь о травме большого количества людей, то люди вокруг помочь отследить несоразмерность тоже не могут - они туда же проваливаются.

Шесть лет назад выловила я у себя такой триггер. Долгое время я не видела проблему в себе, и окружающие люди тоже не видели несоразмерности моей реакции. Это был сложный и болезненный путь.

Сейчас я напишу о том, какая ситуация меня взрывала эмоциями изнутри. А Вы постарайтесь прислушаться к себе - резонирует, раздражает, бесит?

Для меня это был ужас. Мрак.

Знаете, в чем воровство проявлялось? Мой сын тырил еду и ел ее тайно.
Если Вам стало смешно, значит это место у Вас не болит. А если смешно не стало, значит мы с Вами в одной лодке.

Попробую объяснить. Помните, как в детстве слышали истории о том, что во время войны за кражу еды убивали? Как взрослые рассказывали о том, как ворам - даже если голодный крал еду - отрубали руку? Как кто-нибудь из взрослых позорил ребёнка за взятое без спроса? Ну, и просто, что воры сидят в тюрьме и там все плохо и страшно. А еще были книжки, в которых дети брали чужое. У Носова жизнь ребёнка поставлена на одну чашу весов с огурцами. У Толстого отец «выводит на чистую воду» ребёнка за недостачу слив на столе, и все смеются. Мы в детстве множество раз слышали о том, что воруют только полные уроды, недостойные ни здоровья, ни жизни, ни жалости. И если в песочнице еще глас взрослых не клеймит за воровство, то ближе к первому классу спрос уже другой. Вот такой бэкграунд в основе.

А теперь капелька физиологии. Ни в семь, ни в десять, ни даже в четырнадцать лет еще не созревают отделы мозга, отвечающие за волевую регуляцию - в процессе созревания они находятся, и с самоконтролем еще все слабо. Это одна из причин, почему уголовная ответственность наступает позже.

Практически каждый из нас в возрасте 6-8 лет, а то и позже, взял что-то чужое без спроса. Украл. Потому что не смог справиться с искушением - стимул был слишком сильным и мозг такое не мог подавить. Об этом может быть никто и не узнал. Может быть этот случай даже забыт самим виновником. А последствия остались. Потому что каждый знал (или осознал позже), что воровать нельзя, за это чуть ли не смерть полагается - страшные мучения уж точно, и в жизни уже ничего хорошего не будет. Но мозг был не готов. Случилось противоречие между предъявляемыми требованиями и реальными возможностями. И это травмировало.

Вернемся к еде. Вот ребёнок взял чужую еду. И съел. Не хорошо. Для пострадавшей стороны все решается просто - выдается другая порция, в крайнем случае покупается. А с тем, кто взял чужое, можно поговорить индивидуально, рассказать, к каким последствиям привело действие и как возместить ущерб. Еще неплохо бы обсудить, какие есть варианты действий в аналогичных ситуациях - не «не брать чужое и всё», а к кому обратиться за помощью, если у самого нет, а очень надо. С родителями все это тоже можно обсудить, и даже администрацию привлечь. А может быть и нет. По ситуации.

Но так действовать сложно. Потому что мерещится, что ребёнок этот - подлый предатель, вор, будущий сиделец, и нужно ему по всей строгости сделать что-то такое страшное, чтобы неповадно было. Помните, когда-то руки рубили. Вот.

Мне было 7, зимние каникулы, спортивные сборы в лагере за городом. Соседке по комнате родители привезли сладости. И был там мармелад. Вкуууусный! Она меня угостила. Но я знала, где лежит коробка, и когда девочки не было в комнате, ныряла в ее тумбочку и таскала мармелад по штучке. Я отдавала себе отчет, что так нельзя. Я понимала, что девочка расстроится, что это не только сладость, но и чувство дома, поддержка ее родителей. Но сделать ничего не могла. Когда недостача обнаружилась, девочка презрительно на меня посмотрела. И все, на этом последствия для меня закончились. Никто из других детей и взрослых об этом не узнал, совсем.

А когда сын вытаскивал и ел втихаря общую еду, что-то вкусное, чего было мало, я проваливалась туда, в свои семь лет. Я злилась, орала, жутко нервничала. И фоном всего этого был холодный липкий страх. Все это взрывалось во мне фейерверком. Самоконтроль? Да, ладно! Какой может быть контроль в такой ситуации…

И это при том, что историю с мармеладом я не помнила. Память закопала ее поглубже то, что причиняло страдания. И долгое время я никак не связывала свою реакцию с личным опытом.

Сейчас мне странно вспоминать себя десятилетней давности. Моя реакция на поступки сына была непропорциональна тому, что происходило, но я не видела этого. И большинство из нас не видят этого тоже.

Зачем я это пишу? Да еще такое личное… Моя главная ценность - безопасность. В первую очередь для детей рядом со мной безопасной должна быть я. И мне бы хотелось, чтобы Вы тоже были безопасны. Для этого нужно нырять вглубь себя, прислушиваться к себе, вспоминать себя в детстве, размышлять, сопоставлять, находить и прорабатывать травмы, обезвреживать триггеры. Все мои лонгриды для этого. Для безопасности.
Потому что все всегда начинается со взрослого. Безопасность наших детей - в классе и дома - начинается с нас с вами, коллеги.

Съеденная чужая еда для меня давно перестала быть воровством. В сытом XXI веке дети редко голодают. И остаться без яблока или булочки - обидно, но не смертельно. При этом треггерит на съеденной чужой еде очень многих. Очень. Потому что в детстве съесть чужое легко. А последствия могли быть ого-го. Особенно если взрослые узнали.

Но воровать можно еще и вещи, и деньги. И от этого тоже может быть плохо взрослым. Родителям. Как ни странно, учителя кражи в школе воспринимают легче, чем еду.

Чувства матери: Страх за ребёнка - всё, пропадёт, пошел по кривой дорожке. Страх осуждения - я не справилась, я плохая мать, меня будут ругать/обсуждать/косо смотреть. Страх последствий - штраф платить, на учет семью поставят? Беспомощность - делать-то что? Убить?! Так вроде свой, родной - жалко. Злость на ребёнка - как так-то?! Столько объясняла и все без толку - как об стену горох! Он просто издевается!!!

Все эти чувства, хоть и негативные, но рациональные и относятся к данной ситуации. А вот если взрослого выносит как в примере с едой, то вот оно - что-то внутри срабатывает. И сначала нужно в себе разобраться, а потом уже к ребенку идти. Чтобы не сделать хуже. Потому что когда взрослый в прошлом, а не в настоящем, он не способен помогать ребенку - ему бы самому кто помог.

Возвращаясь к теме «съел чужое/общее» и «ворует еду». Предлагаю разграничить воровство и еду. Даже если у меня булочку съест взрослый, я не стану теперь называть это кражей. Это еда, базовая физиологическая потребность. Брать чужую еду без спроса нехорошо, но если кто-то это сделает из-за голода, плохого самочувствия или по иной существенной причине, я пойму это. Хоть взрослый, хоть ребёнок, хоть подросток.

Дети не воруют еду и игрушки - их мозг не готов еще справляться с искушением и волевая сфера недостаточно развита. С этим надо работать, а не кошмарить. И все нормализуется. Когда мы в детстве брали чужое, все было так же - нужно отпустить, простить себя, пожалеть, убедить, что все хорошо.

Эти мелкие проступки не имеют последствий для будущего. Мы все повзрослев перестали это делать. И не потому что до дрожи боялись, а потому что научились справляться с собой. Вот в этом направлении работать и нужно.

У подростков такое тоже бывает. Это связано с тем, что мозг перестраивается, происходит прунинг - разрушаются нервные пути, которые не используются. Из-за этого процесса временно снижаются когнитивные способности, теряются неактуальные алгоритмы поведения, а лобные доли еще недостаточно зрелые, чтобы самоконтроль был на высоте. Поэтому не стоит травмировать своими действиями, лучше сдержаться. Ну, представьте, что одежда девочки испачкалась во время менструации. Вы же не будете выговаривать ей за отсутствие навыков гигиены и привычки следить за циклом? Ну, вот, здесь, примерно тоже самое.

У подростков могут случаться приступы голода, вплоть до гипогликемии, и они могут быть внезапными.Но «Воровство» еды это не только про голод и незрелость мозга. Эта история, она еще и про нарушение пищевого поведения. Кто из вас никогда не утешал себя едой? Не заедал стресс, грусть, разочарование, разбитое сердце? Со мной бывало, хотя в стрессе я есть не могу, а вот когда отпускает…

Еда, как замена поддержке близких, чувству безопасности, любви и заботы. Да, так бывает. И ребёнок может не различать голод физиологический и эмоциональный. Не все взрослые умеют.

На перемене восьмиклассник за минуту заглотил чужую порцию еды в столовой. Зам.директора ворвалась в класс во время урока и орала, что он вор и совершил кошмарное преступление, тюрьма по нему плачет. Я не знаю, что там с этим мальчиком, исходных данных не знаю - как не знают этого и учителя, которые работают с этим классом. Но если представить себе, что подросток испытал внезапный голод и его мозг не справился с контролем при том, что он осознавал, что так делать нельзя - тут внутри и так буря, а взрослые еще и бурю вовне устроили - значительно усугубили состояние. Для чего? Точно не для того, чтобы ребёнок научился себя контролировать. Для того, чтобы слить адресно острые негативные эмоции, которые захлестнули взрослого, провалившегося в свою детскую травму.

А теперь представьте себе, что у подростка расстройство пищевого поведения… об этом никто не обязан сообщать, это не имеет отношения к образовательному процессу, это личное. И вместо того, чтобы спокойно обсудить один на один, составить план действий, возместить ущерб если таковой был, - вместо этого болезненный удар.

Не раз сталкивалась с мнением взрослых людей в образовании - учителей, воспитателей и даже школьных психологов, что ребенку, совершившему недостойный поступок, нужно выдать сильную негативную эмоциональную реакцию. Чтобы понял, что взрослые им недовольны.
Мне кажется, что недопустимость поступка можно показать - взглядом, выражением лица, одной фразой. Если учитель для ребёнка - значимый взрослый. А если не значимый, то и вопли не помогут. Вы часто ориентируетесь на оценку своих поступков посторонними людьми? Вот и я нет. Ну орет кто-то там - больной на голову человек, наверное, себя не контролирует. Так что крик в любом случае ничего не решит. Ну, кроме слива эмоций кричащего.

И второй момент. Что важнее: внутренняя совесть или привязка поступков к оценке другого человека?
Этот контролирующий и оценивающий человек не всегда будет рядом. «О! Раз не узнает, значит можно». Сталкивались?
А еще бывает «я теперь взрослый, и ты мне не указ!»

И эти проблемы мы формируем своими руками. А можем так не делать. Можем выращивать внутри ребёнка/подростка внутренние ориентиры. Можем реагировать спокойно, без надрыва. Можем с холодной головой и горячим любящим сердцем искать решения проблем своих детей дома и учеников в классе. Можем прорабатывать свои внутренние проблемы и расти над собой, и даже обсуждать это с ребятами можем.